На фотографии кадр из советской экранизации Чехова (к/ф “Душечка” 1966г)
В главной героине “Душечки” Чехова особенно ярко, гипертрофировано, проявляются именно её слабые темпористические аспекты - слепая вечность и болевое настоящее.
По отношению к вечности Ольга находится в позиции ученика. Она копирует слова и интонации своих мужей, полностью признавая за ними право определять смысл вещей, автоматически ставя своих близких людей в симметричную позицию гуру.
“Видишь, например, как стоит бутылка, или идет дождь, или едет мужик на телеге, но для чего эта бутылка, или дождь, или мужик, какой в них смысл, сказать не можешь и даже за тысячу рублей ничего не сказал бы. При Кукине и Пустовалове и потом при ветеринаре Оленька могла объяснить всё и сказала бы свое мнение о чем угодно...”
Однако, будучи однозначно слабым, вечностный аспект не является для Ольги болевым. Отсутствие смысла и собственного видения не приносит особых неприятных эмоций, только в самом конце рассказа, оставшись одна действительно на долгое время героиня тоскует из-за того что некому дополнить ее по вечности. Главная же болевая точка Ольги - третье настоящее. Основной негатив болевого настоящего, ощущение пустоты и скуки начинает преследовать ее немедленно, как только она остается одна, даже ненадолго, “Когда Пустовалов уезжал в Могилёвскую губерню за лесом, она сильно скучала и по ночам не спала плакала”. И еще сильнее, после смерти своих мужей - “Глядела она безучастно на свой пустой двор, ни о чем не думала, ничего не хотела, а потом, когда наступала ночь, шла спать и видела во сне пустой двор”, - характерные мотивы изгнанника.
Наблюдая по ходу повествования за тем как Ольга полностью растворятся в настоящем, лишь только у нее появится новый муж, можно ошибочно распознать в ней первое настоящее. В действительности же это лишь гиперкомпенсация своего болевого аспекта. Она активно действует в настоящем, но это настоящее не её. Это жизнь её мужа, а она лишь идет рядом. Позиция хозяина (1Н) выглядит совсем по другому, он заметен, он активно проявляет в настощяем свою собственную сущность. Вот что становится с жизнью Душечки, когда ей становится необходимо заниматься своим собственным настоящим. “Дом у Оленьки потемнел, крыша заржавела, сарай покосился, и весь двор порос бурьяном и колючей крапивой. Сама Оленька постарела, подурнела; летом она сидит на крылечке, и на душе у нее по-прежнему и пусто, и нудно, и отдает полынью, а зимой сидит она у окна и глядит на снег.” - это позиция изгнанника.
Сильные аспекты Ольги находятся вне акцента повествования, но и на них есть указания в тексте. Прошлое Ольги находится в гармоничном творческом аспекте. Былое не довлеет над ней, не ничего от нее не требует, как это было бы в случае 1П или 3П. Ей больно, когда она теряет близких, как и любому человеку, но боль быстро проходит. Она не хранит болезненную верность своему прошлому, гораздо важнее для нее избежать одиночества - “Через 3 дня пришел с визитом и сам Пустовалов. Он сидел недолго, минут десять и говорил мало, но Оленька его полюбила, так полюбила, что всю ночь не спала и горела...”. Не требует она верности прошлому и от других - когда доктор возвращается к после долгих лет разлуки, то она легко принимает данность что её бывший сердечный друг восстановил свою связь с женой.
Меньше всего в произведении отсылок на целевое будущее. Возможно, мы узнали бы больше, опиши Чехов чуть подробнее как Душечка участвовала в делах мужей. Однако, по самому эмоциональному посылу, угадывается воодушевление, энтузиазм - положительные эмоции аспекта по будущему. Кроме того, на долю Ольги выпадает немало бед, но в её эмоциональном спектре не видно страха - он прикрыт сильным аспектом. Возможно, Ольга могла бы проявить себя в позиции капитана и более явственно, но для патриархального общества довольно характерно отказывать женщинам в проявлении традиционных мужских аспектов, будущего и вечности, поэтому Ольгино воспитание делает её целевой аспект более умеренным.